Профориентация умерла, да здравствует осознанный выбор!

В декабре Жюльнар Асфари, Василий Лебедев и Тимур Жаббаров приняли участие в конференции EdCrunch, где рассуждали на тему «Персонализация в системе образования. Дизайн опыта обучения в профориентации».

Что делать, чтобы помочь ученикам ориентироваться в современном мире? Есть ли у человека с 40-летним стажем перспективы нового трудоустройства? Правда ли, что люди похожи на деревья? И как стараться расти и постигать новый опыт? Отвечают эксперты в области образования и профессиональной ориентации.

В беседе участвовали
Модератор: Юлия Бурлакова, автор проекта Pobudilnik и партнёр коучингового направления Школы инноваций и креативного мышления ИКРА.
Спикеры:

• Жюльнар Асфари, исполнительный директор Центра содействия инновациями в обществе СОЛь
• Арина Петрушина, ученица 11 класса Павловской гимназии
• Тимур Жаббаров, генеральный директор и сооснователь компании Smart Course
• Василий Лебедев, основатель и генеральный директор Школы инноваций и креативного мышления ИКРА.

— Жюльнар, каково для вас как матери 6-ти детей помогать детям искать себя в современном цифровом мире?
— Вы так произнесли «с шестью», что я сразу поняла, что это не угроза, а преимущество, услуга профориентирования! В этом смысле мне, наверное, легче. Как говорила героиня известного фильма, «после трех количество уже не имеет значения».

На самом деле, вопрос — как выжить с одним, или выжить с тремя, не стоит. Мой опыт показывает, что здесь ключевое — ориентироваться на ребенка. На то, как он развивается, то, на что он обращает внимание. Для маленького ребенка комфорт может быть вреден, нужно накапливать некий опыт работы. С младшими детьми я шла как раз из этой логики. Если ребенку нужен перерыв и он не поступает сразу в ВУЗ, нужно пойти работать. Это важный опыт.

— У вас уникальная возрастная выборка: 29 лет старшей дочери, младшим мальчикам — 9 лет. Видите ли вы поколенческую разницу в диджитализации и поиске себя? Или — все личности в любую эпоху?
— Я, честно говоря, не вижу большой разницы — наверное, 29-летний ребёнок у меня еще более диджитализован, чем 9-летние. Когда Зарина была подростком, я удивлялась, как она может смотреть спектакль, параллельно вести комментарии в соцсетях, и при этом помнить все детали спектакля (Зарина Асфари — искусствовед, писатель). В моей голове это никак не укладывалось и в какой-то момент мне пришлось пройти через внутреннее сопротивление. Моя дочь не относится к категории «диджитал нейтив» — но существует во всех цифровых пространствах и работает с ними, они являются ее продолжением, инструментом и ресурсом.

Тогда как 9-летние мальчики, учитывая, что они — двойня, родились в самодостаточном мире, где они есть друг у друга, вообще никак не интересуются диджиталом. Поэтому у меня есть разные примеры.

Безусловно, сейчас, в период пандемии, когда старшеклассники находятся дома и учатся дистанционно (среди моих детей есть и ученица 10-го класса), я вижу избыток диджитализации, которая, на мой взгляд, не очень уместна в подростковом возрасте. Детям нужно общение друг с другом, потому что передача опыта, искры, любви к миру или к профессии все равно происходит от человека к человеку.

— Арина — вы единственная, кто изнутри опыта понимает, что происходит. Что бы вам хотелось, чтобы взрослые делали, чтобы помочь найти себя в профессиональном мире?
— Как бы это банально не звучало, самое главное, что может сделать родитель — это оказать поддержку. Поддерживать слепо, безусловно — потому что ребенок воспринимает родителя как инстанцию, подушку, на которую можно опереться при любых обстоятельствах. Часто дети (даже если они уже почти взрослые) просто хотят услышать — какие они молодцы, порадовать своего внутреннего «маленького ребенка». Услышать, что всё получится (даже если ты не очень молодец), и тебя будут любить в любом случае.

Исходя из моего опыта, самое главное, что может сделать родитель, — дать возможность во всем себя попробовать. Мои родители старались отправить меня везде — я пробовала всё (теннис, плавание, театр, журналистика). Среда была качественная, с очень хорошими педагогами. Из-за этого у меня с детства не было восприятия, что учеба — это что-то страшное или скучное. Были заложены основы, что это — интересно, а потом я уже сама говорила, куда хочу двигаться, зная, чему меня могут научить.

— Тимур, как быть человеку, который 40 лет успешно проработал в профессии, и ему даже страшно подумать о том, что он может что-то поменять в жизни? А душа все еще спрашивает, чего хочется?
— Единственное, что мне хочется сказать — когда мы принимаем какие-то решения про «путь» или не про путь, выбираем спутника жизни или следующее направление деятельности, любое наше решение является реализацией какой-то нашей идеи и представления о себе. О том, что доступно каждому. Мы отвечаем на вопросы: кто я такой? С чем я себя ассоциирую, свои представления о мире. О том, что в этой жизни является нормальным, что доступно.

Есть какой-то набор убеждений, часть из которых на этом пути ограничивают, а часть — могут поддержать. Это происходит, когда мы помогаем человеку поверить, что ошибки — это нормально и, наверное, это не ошибки, а опыт, который будет хорошо осмыслить. Это помогает двигаться дальше гораздо быстрее.

Возвращаясь к примеру: когда кто-то был юристом 40 лет, наверное, это дало ему много полезного, а не только годы юридической практики. Способность слышать людей, коммуницировать. У каждого формируется личный опыт — и, заходя в новое поле, не стоит ставить крест на предыдущей карьере, перечеркивать и обесценивать то, что происходило. Каждый из нас строит своего рода «пирамидку», кладет новый кружочек. Это постоянный процесс развития и роста.

Мне бы хотелось, чтобы эта идея стала ядром, которое транслирует и поддерживает школа: это должно быть понятно человеку и в 16, и в 20, и в 66 лет. Если это понимание будет достигнуто, то отважиться на новый виток в своей жизни каждому будет проще. Сегодня уже понятно, что от этих витков мы никуда не денемся.— Спасибо за контекст сегодняшней беседы — «у самурая нет цели, путь и есть цель самурая». Перефразируя, можно сказать, «у профориентации нет цели, путь это и есть профориентация»…

Что скажет по этому поводу Василий Лебедев?
— Я хочу отметить, что в образовании не бывает взрослых и детей. Все мы с вами — как круги дерева, которые наращиваются из года в год, и все роли, все личности живут в нас каждую секунду времени. Что, на мой взгляд, является ключевым в росте, — не переключение ролей, не попытка соответствовать какой-то одной роли, а осознанное понимание, какие конкретно модели для тебя сейчас комфортны. Какие эмоции ты хотел бы испытывать от деятельности, которую совершаешь.

Возможно, это слишком простые и банальные вещи, но, мне кажется, путь любого человека очень сильно сопряжен с тем, какую он получает обратную связь от той деятельности, которую ведет.

— Как вы на применяете эти техники на практике?
— Мы в ИКРЕ постоянно разрабатываем креативные методологии, которые позволяют менять рамки, в которых человек взаимодействует с реальностью, и в целом помогают воспринимать любой опыт как образовательный. Подумайте сами — всё, что мы с вами видим в природе, служит образовательной цели (как бы неожиданно это не звучало). Брачные игры животных, путешествие вокруг света, таяние ледников — всё это природные системы, по аналогии с которыми вы можете выстраивать свой образовательный путь, создавать новые рамки и в них получать интересный значимый для вас опыт.

Но только не пытайтесь воспринимать знания как просто «кусок знаний», который необходимо зафиксировать. Не относитесь к себе как к «базе данных», которую вы в себя загружаете, а прежде всего, относитесь как к личности, инноватору, предпринимателю собственной жизни. Которому необходимо организовать свой путь таким образом, чтобы знания и алгоритмы, которые есть у природы, использовать во благо себе и человечеству.